Но господин Картаев
говорил о том, что коллеги, а мы забываем издержки вложить в оценку
эффективности системы, издержки этой самой системы, то есть как минимум
содержание ЕИС, трудозатраты чиновников, которые с одной стороны выполняют эти
функции, прописанные в законе. А все это вместе называется транзакционные
издержки. Я сейчас попробую с точки зрения теории транзакционных издержек
рассказать о том, как у нас вообще все получилось и куда эти издержки
передвинулись.
Так вот основатель
этой теории транзакционных издержек Рональд Коуз он предположил, что в любой
системе есть транзакционные издержки, которые несет одна и другая сторона этой
транзакции, не только себестоимость продукции, но и транзакционные определенные
издержки. В развитие этой теории и как бы ни менялись экономическая модель
хозяйствования, социальный строй как бы не менялся, эти транзакционные издержки
никуда не деваются. И в развитии этой теории предположили, что эти издержки
постоянны. И теперь давайте вернемся в историю.
В Советском Союзе не
было системы такой конкурсной. Как распределялись заказы? Был Госплан и
Госснаб. Госплан планировал потребность исходя из его понимания социальной
обеспеченности трудящихся минимальной или там доступной, а Госснаб распределял
вот эту потребность по имеющимся производственным мощностям. Из чего они
исходили? Госплан – из предполагаемой товарной номенклатуры, что нужно людям, а
Госснаб из имеющихся производственных мощностей, их загрузки, планов,
квалификации и специализации. И заметьте, вот эти два больших монстра были
транзакционными издержками на размещение заказов государственных заказов. После
перехода на рельсы экономики рыночной государство предположило – а на фига нам
содержать эти два больших механизма, они очень дорогие, давайте-ка мы будем
только определять потребность, ее вывешивать в открытом доступе, а рынок пусть
сам регулирует, исполнение наших потребностей он сам будет выполнять.
Конкуренция. Ниже цены. В принципе все правильно. Но что было в первой эпохе
после рыночной экономики? Стали появляться придворные фирмы, когда не было
закона, был 305 Указ. Придворные фирмы и цены были не всегда эффективные. После
этого государство совершенно разумно сказало: «Нет, коллеги. Давайте-ка мы все
это делать будем публично, с определенными ограничениями». А поскольку
придворных фирм нужно ликвидировать, надо выпустить вот такой закон, был 94
закон. И в этом законе появились дополнительные инструменты, например, Реестр
недобросовестных поставщиков. От чего он защищал? Он защищал от
недобросовестных участников, потому что размещение заказа стало хаотичным. Если
в советское время размещение заказов, которые спланировал Госплан, Госснаб
размещал по предприятиям, учитывая их производственные мощности, специализации
и загрузки, то когда мы сейчас размещаем заказы, публикуя извещения о
потребности, размещение заказа хаотично производится. Приходят на конкурсы те,
кто хотят поучаствовать. И вот борьба с этими участниками, которые хотят просто
поучаствовать. Не всегда это предприятие производитель, не всегда кто имеют
товар, не всегда те, кто имеют возможности его произвести или оказать услугу и
защита. И вот защита от этих участников как раз и есть механизм Реестра
недобросовестных поставщиков, обеспечение исполнения контракта и ряд других
механизмов. Так вот с точки зрения транзакционных издержек, куда перенеслись
издержки? Издержки по планированию остались у государства, а издержки по поиску
заказов и размещения этих заказов перенеслись на рынок, на предприятия. В
Советское время у предприятий не было подразделений, которые искали заказы и
участвовали в торгах. Они шли в Госснаб – дай мне заказы, все понятно, были
какие-то определенные взаимоотношения, но, так или иначе, использовался
сведения о квалификации производственных мощностях, загрузки предприятия, о его
портфеле заказов и так далее.
Когда в 94-м законе,
когда стали писать законодательство о закупках, посмотрели, а как запад делает.
Запад совершенно понятно делает. Во всех западных странах есть закон о
публичных закупках, который тоже предполагает проведение таких конкурентных
закупок. И это нормально, разумно. Когда его переписывали, сделали определенные
особенности под Российскую Федерацию, но не учли три основных вещи. Первое –
забыли про квалификацию участников. У нас сейчас в 44-м стала появляться уже
квалификация сначала специальная. В 223-м ее нет в принципе возможности
квалификации, но это позволяет трактовать контрольным органам, что квалификация
запрещена. Запрещено требовать от участника на этапе отбора наличие производственных
мощностей, его квалификацию сотрудников, финансовую обеспеченность, трудовыми
ресурсами обеспеченность и так далее.
Я прочитал много законов о закупках
иностранных государств – ни в одном законе, которые я прочитал, я не увидел
запрета или ограничения требовать квалификацию от участников. Более того, во
многих законах прямо написано, что при отборе участников при подаче заявки
проверяется квалификация. В некоторых законах написано рекомендуется. То есть
где-то обязательная, где-то рекомендательная норма. У нас ее нету. Так вот это
издержки того, что мы не можем проверить участника на этапе отбора, они
перенеслись на другие механизмы – на механизм содержания НРП, Реестр
недобросовестных, механизм обжалований.
Так вот, коллеги.
Сейчас есть большая возможность с учетом цифровизации посчитать эти издержки,
посчитать издержки, которые несет государство на хождение по коридорам власти и
заполнению многих этих форм, как чиновники, так и учет издержек на содержание
ЕИС и так далее. Учитывая, что Минфин имеет доступ и к ЕИС, Федеральное
Казначейство, и к федеральному бюджету, к электронному бюджету, можно
совершенно элементарно посчитать сроки нахождения чиновников, ответственных
чиновников в системе ЕИС для того, чтобы посчитать эффективность, учитывая их
зарплаты. Все понятно, электронный бюджет известен. И посмотреть вот эти
транзакционные издержки и заниматься развитием системы закупок в частности
снижения трудозатрат или временных затрат и затрат других транзакционных в
самой системе потому что эффективность мерить полученные экономией по
результатам торгов в качестве разницы между ценой начальной и фактической это
не совсем верно. При совершенствовании расчетов начальной максимальной цены
экономия будет стремиться к 0. Значит, мы не можем так. Нужно считать
транзакционные издержки целой системой и стараться снижать их.
Насколько я знаю во
всех коммерческих компаниях, которые работают, в том числе по 223-му закону, у
закупщиков стоит в КП не снижение, не получение экономии от результата торгов,
а снижение трудозатрат, снижение издержек, именно издержек системы закупок. Вот
какая задача стоит. При этом в качестве основного постулата остаются - это
качество продукции, это сроки выполнения потребности и естественно рыночная
цена. Но главное – снижение транзакционных издержек. С этой точки зрения
предлагаю все-таки рассмотреть возможность включить или вернуться к
рассмотрению квалификационных требований на этапе отбора как по 44-му, так и в
223-м законе – это первое. Второе – с учетом того, что если это будет все-таки
внедрено в закон как требование отборочное к участнику, то необходимо
пересмотреть механизм ведения Реестра недобросовестных поставщиков, потому что
это была защита от участников, которые неквалифицированные приходят
участвовать. А сейчас с учетом внедрения квалификации его надо пересмотреть. Ни
в одной другой стране Реестр недобросовестных поставщиков по основанию
уклонения от заключения контракта нет. Там включаются, ведутся черные списки,
но по основанию коррупционных проявлений и так далее. Поэтому вот такие мои
предложения. Спасибо большое за внимание.
