Строительный контроль – это когда одна компания выигрывает строительный подряд, а другая компания должна осуществлять независимый строительный контроль на соответствие всем нормам и техническим требованиям, проектной документации. Чтобы все соответствовало, чтобы не применяли более дешевые материалы, чтобы не было фиктивных объемов работ. проводятся периодически испытания. В общем контролируют весь процесс. У нас до этого был момент, что выиграла компания то ли за три тысячи рублей. У нас идет строительство детской краевой клинической больницы корпусом и там контракт, по-моему, три с половиной миллиарда. 

 И вот этот участник картели стоит эту же больницу. А местная краснодарская компания, буквально, за 3 тысячи рублей на два с половиной года сопровождения с банковским обязательствам, которое едва ли не сумму контракта на стройконтроль выигрывает и сейчас осуществляет, получая в месяц, какой-то там штат сотрудников это делает, сто - пятьсот рублей. Мы с вами понимаем, что это уже благотворительность либо какая-то схема незаконным обогащения.

  Мы эту тему подымали. И в данном случае этот же участник, который строит клиническую больницу, выигрывает теперь бассейны строить, там 1,2 миллиарда. Они выиграли два контракта – 1,2 миллиарда и 1,3 миллиарда на один и тот же объект с разными очередями строительными. Вот на одном из этих контрактов строительный контроль осуществляет второй участник картеля, то есть аффилированное лицо. Пятьсот рублей на ближайшие два года с учетом того, что компания находится в Москве. Один приезды, проживание, осуществления всех необходимых мероприятий… Мы с вами понимаем, что это экономически необоснованно.

 То есть опять же имеет место сговор. Сговор, чтобы либо скрыть какие-то махинации во время строительства, либо обезопасить себя от другой компании, которая могла бы начинает шантажировать, выдавать какие-то заключения о несоответствии. У меня и у наших местных активистов беспокойство в том, что эта же компания строила онкоцентр в Ярославле и там перекрытия в них рухнули во время строительства. А строительный контроль осуществляла та же фирма, аффилированная из этого же картеля. Мы понимаем, что там все списали на некачественную опалубку. Но тем не менее такие моменты есть. Мы в крае хотели бы именно по национальным проектам получить объект, которые будут современными, которое будут, как прописано в проектной документации, 50 лет эксплуатироваться, которые не будут сыпаться через два – три года, когда, возможно, эти компании строительные прекратят свое существование.

  Это вообще такая долгая история. Она много лет проходит по всей стране. Уже пытались принимать какие-то дополнительные нормативные акты. То есть уже у нас было как – компании из Краснодара выигрывали стройконтроль в Сибири, а компании из Сибири выигрывали в Краснодаре или в Ростове, причем за смешные деньги, за копейки. Те компании, которые добросовестно пытаются участвовать в таких торга, они не могут этого сделать. Это же аукцион – кто меньше предложил, тот и выиграл. Пятьсот рублей против пятнадцати миллионов это же экономия бюджета. Все такие рады и отчитались. А по факту, мы понимаем, что оно не укладывается даже в логику процесса, надзора, который должны осуществлять.

 Как с ними бороться? Ну, наверное, у нас есть депутаты, в том числе и в проекте нашем «За честные закупки» ОНФ, которые тоже должны на этот момент обратить внимание, отрегулировать. Либо выходить на конкурсные процедуры, а не на аукционы. Или какой-то предквалификационный отбор должен быть.  А по каждому случаю, когда мы видим, что за сто – три рублей выигрывается стройконтроль, должна проводить проверку прокуратура. Это очень явно.

 Я не понимаю, почему это происходит. Все ссылаются, что по 44-му закону кто меньше предложил, тот и выиграл, мы же все по закону провели. У нас были уже запросы в прокуратуру на эту тему. Те указывают, что все по закону – участник соответствует, есть доступ, лицензии, опыт работ. Тут получается еще со стороны заказчика должен вестись стройконтроль и было бы наверное проще если бы заказчики его вел. Потому что заказчик, в отличии от коммерческих структур, никуда не денется.  И ответственности у должностных лиц больше, чем у коммерческих. По сочинской, по геленджикской школе есть уголовные дела, когда принимали работы, которые не делались. Это же надо как узнать. Общественность же не будет заниматься оперативными мероприятиями, внедрять агентов, прослушивать разговоры. Это все должны конечно делать правоохранительные органы. Поэтому конечно ответственности и не будет, если все как бы там хорошо, сэкономили на спичках, на гвоздях и на прочем, менее качественное. Внешне все хорошо выглядит, а по объемам работ и материалов…

 - Понятно, у нас пока человеческих жертв не будет, у нас прокуратура на такие дела, видимо, возбуждаться не будет.

 А это естественно! У нас же постфактум все всегда происходит. Мы можем сегодня говорить, что что-то вызывает подозрения. А нам говорят, что все в рамках закона. А потом что-то происходит и все начинают работать и оказывается все то, что раньше предполагалось. Мы же не может писать во все следственные органы, чтобы проверили, потому что там какое-то воровство. Нас тоже могут привлечь за ложный донос по уголовной статье. Ни у кого тоже нет желания, вроде бы явные схемы, обращаться, чтобы потом вопросы возникали к тебе. К сожалению, у нас коррупция на коммерческих структурах не останавливается и чиновниках. Она у нас и в погонах, и в мантиях.