Спасибо большое, Сергей Анатольевич! Постараюсь максимально оперативно, поэтому даже без презентации, в чистовом диалоговом режиме, исключительно для экономии времени.

- Алексей Юрьевич, напомню, у нас идет перевод и если вы будете пытаться длинную речь сказать очень быстро, то многие могут ее не понять. 

А.И.: Это хорошо, может быть! Не всем, так сказать, это будет интересно.  Но я бы хотел сказать об одной очень важной детали, которую мы часто упускаем в развитии антимонопольного регулирования. И очень важная вещь - как мы регулируется новые отношения, каким методами мы смотрим на эти рынки, каким образом мы, соответственно, пытаемся это воздействие осуществлять.

Андрей Юрьевич в своей презентации сказал очень важную вещь. То, что конкурентное право, как инструмент правового регулирования, обладает набором колоссальных преимуществ по отношению к тем механизмам регулирования ex ante, тем механизмам регулирования позитивного, которые мы имеем. И эти преимущества они лежат в основе гибкости, той гибкости, той глубокой такой ориентированности на принципы, а не на правило, которые есть в конкурентном праве.

Если мы эту особенность конкурентного права в условиях цифровой экономки еще и дополним новым типом контрольно-надзорной деятельности, который должен родиться внутри Федеральной антимонопольной службы, и я считаю, что Федеральная антимонопольная служба - это тот орган, который действительно может эту модель контрольно-надзорной деятельности, эту модель регулирования в себе воплотить, то мы получим совершенно новый тип эффективного воздействия на развивающиеся цифровые процессы. Цифровые процессы, которые вместе с позитивным несут в себе и большое количество рисков. И для того, чтобы воздействовать на эти риски сегодня мы видим усиленную работу государства по принятию большого количества законов. Мы видим, что принимаются законы о регулировании больших данных, принимаются законы о регулировании интернета в разных сферах, о персональных данных.

Мы видим большое количество инициатив, направленное на то, чтобы зарегулировать это пространство. И в каждой из этих инициатив в своей основе лежит понимание рисков, осознание рисков. Эти риски действительно присутствуют. Действительно вопрос об обороте персональных данных нуждается в регуляторном воздействии. Действительно, когда мы говорим об обороте больших данных, о том, как они агрегируются, используются основными экономическими агентами, мы тоже понимаем, что там есть проблемы и есть темы для нормативного регулирования.

Но попытка все загнать вот в это ложе четкого законодательного описания, вот в это прокрустово ложе, потому что по-другому вы не можете создать законодательный акт. Законодательный акт, который основан на вот этом ex ante предварительном регулировании, он всегда будет сохранять определенный уровень ригидности, определенный уровень строгости избыточной, в которую что-то не впишется, а что-то наоборот проскочит мимо этой ячейки. И мы сейчас, к сожалению, в рамках дискуссии по цифровой экономике, в рамках рабочей группы по регуляторике по цифровой экономике мы видим, что больше, к сожалению, активность именно в этой плоскости.

Больше активности по созданию законодательных актов, которые вот эти феномены, вот эти явления цифровой экономики пытаются урегулировать на старте и, в конечном итоге, оказать воздействие на поведение людей, на поведение экономических агентов, создать такие правила, которые бы четко вписали бы их в определенный контекст. И это проигрышная позиция. Почему? Эта позиция в конечном итоге приводит к тому, что кто-то в эту ситуацию вписывается, а кто-то безусловно страдает. Чем хорошо в этом смысле антимонопольное регулирование?

Антимонопольное регулирование появляется и реализуется там и тогда, когда вы действительно видите и можете зафиксировать наличие вреда и негативных эффектов. И как только мы видим возникновение этих негативных эффектов, мы можем применять меры антимонопольного реагирования. В сделках слияния и поглощения - мы применяем соответствующие меры антимонопольного реагирования тогда, когда мы наблюдаем усиливающуюся экономическую концентрацию, которая сдерживает конкуренцию. В случаях злоупотребления доминирующим положением мы видим конкретные дискриминационные действия, конкретные действия, причиняющие вред потребителям, причиняющие вред состоянию конкуренции в экономике.

И если мы вот эти меры воздействия, которые есть в руках антимонопольного ведомства, сегодня усилим еще большей степенью гибкости самой работы антимонопольного ведомства, уберем у антимонопольного ведомства вот этот, скажем так, кондовый, ригидный подход к регулированию, контролю, который у нас описан в контрольно-надзорной деятельности применительно во всем органом государственной власти, который ограничивает возможность усмотрения большого количества случаев и наоборот заставляет органы государственной власти принимать решения, которые не выгодны и не нужны, и не интересны, и часто вредоносны для развития экономики.

И вот параллельно с нами коллеги поставили гильотину, как вы знаете, регуляторную и обсуждают как раз трансформацию контрольно-надзорной деятельности, обсуждают общий контекст, в который эта трансформация будет происходить. И они обсуждают ее ровно в том же самом ключе - что новые экономические отношения, которые возникают в обществе, они требуют нового типа контрольной деятельности, ориентации на результат, риск-ориентированный подход. Те самые механизмы, которые действительно позволят уйти от негативного воздействия государства и перейти к позитивному, стимулирующему воздействию со стороны государства. Когда государство будет не по форме, а по сути смотреть на свою контрольную надзорную функцию, исполнять контрольно-надзорную функцию. Для антимонопольного ведомства эта задача - она первостепенна.

Потому что во всем мире антимонопольный регулятор - это не стандартный контролер, это не стандартный инспектор, который стоит на улице с палочкой и проверяет, измеряет скорость. Потому что важно не с какой скоростью движется хозяйствующий субъект, а важно какое влияние этот хозяйствующий субъект оказывает на общий контекст. Контекст имеет колоссальное значение. Экономические условия имеют колоссальное значение. И оценить этот контекст, оценить эти экономические условиям можно только регулятору, у которого есть достаточно свободы действий, который не сжат очень ограниченными сроками, который не сжат прокрустовым ложем процессуальных требований. Таких процессуальных требований, которые можешь выполнить и по форме будешь прав, но по сути это будет издевательством. И я считаю, что если мы всерьез смотрим на вызовы цифровой экономики с точки зрения изменения регуляторных подходов, мы должны всерьез смотреть на то, как регулятор работает, на то какие внутренние процессы происходят в регуляторе.

Мы говорим, что компании используют большие массивы данных и алгоритмы для определения потребительского поведения. Это очень значимый процесс. Он действительно имеет место. А регулятор использует большие данные для определения потенциально опасного антиконкурентного поведения? А регулятор использует большие данные для того что понять каким образом развивается рынок, в какую сторону идет? Конечно он должен это делать. Таким образом, если регулятор хочет действительно всерьез смотреть, воздействовать на экономическое развитие, он должен сам себя обеспечить такими инструментами, которые сделают его, по крайней мере, сопоставимым игроком в условиях цифровой экономики.

Он должен вводит внутри себя, внутри бизнес процессов, он должен стать сам datadreаm, он должен сам пройти, что называется, цифровую трансформацию. Цифровая трансформация регулятора это одна из важнейших задач, которая мне кажется стоит перед адаптацией антимонопольного регулирования к условиям цифровой экономики. Внутрь работы регулятора должны быть интегрированы механизмы анализа больших данных. Внутрь работы регулятора должны быть интегрированы механизмы возможно предикативной аналитики, мониторинга, скрининга.

Я знаю, что Федеральная антимонопольная служба сейчас уже многие годы обсуждает вопрос о том, чтобы получить доступ к данным, который получают сегодня налоговая служба, который получают сегодня правоохранительные органы, банковская система. Которые, имея доступ к этим большим данным, может определенным образом фиксировать происходящий тренды. И увидев эти происходящие тренды, воздействовать проактивно: бить туда где действительно есть проблема. У Федеральной антимонопольной службы должен быть доступ к этим данным.

У Федеральной антимонопольной службы должен быть инструмент управления изменениями в условиях цифровой экономики. И для того чтобы это сделать мы действительно стоим на пороге трансформации службы по моделям, если угодно… Мировая экономика сегодня... Я заканчиваю, последний тезис. Мировая экономика сегодня, как мы знаем, все меньше и меньше зависит от закона спроса и предложения, стандартного, эффективно работающего в индустриальную эпоху.

Когда цена была эффективным индикатором, сигналом, на который ориентировались и производители, и потребители. Сегодня все больше мы видим экосистем, экономических экосистем, которые работаю в логике контроля, надзора, которые работают в логике административного по сути управления, когда алгоритмические системы определяют взаимоотношения экономических агентов. И вот эта логика трансформации цифровой экономики заставляет и регулятора по-другому работать. И я думаю, что Федеральная антимонопольная служба готова к тому, что перейти, сделать это качественное изменение. Мы говорим о госплане фактически, о новом инструменте планирования. Госплан 2.0.  Гоплан 2.0 – это то, во что постепенно должны трансформироваться регуляторы.

Должны быть антимонопольные меры, гораздо больше ориентированные на обеспечение добросовестного, конкурентного поведения. Соответственно, и антимонопольные меры должны быть такими. Надо обеспечивать доступ недискриминационный, надо обеспечивать доступ к технологиям, к знаниям, к данным. И вот эта систем работы регулятора... Мне очень понравилось, что у Теодора Таннера в его предложениях было синтез на базе антимонопольного ведомства и цели по защите потребителя, и цели по обеспечению прайвеси и так далее. Мы действительно видим это сближение, по сути формирование функций мегарегулятора.

Если сегодня антимонопольное ведомство занимается тарифом, то мне кажется, что совершенно логично внутрь этой функции вводить и такие задачи, как обеспечение контроля за эффективностью работы алгоритмов в цифровых экосистемах, которые сейчас контролируют значительные куски экономики. Мы должны научиться понимать, как обеспечивать недискриминационный доступ к большим данным. И все это - функционал антимонопольного органа. Я поэтому призываю…

Сегодня у нас большое событие, обсуждается и контрольно-надзорная деятельность, и пятый антимонопольный пакет и в выступлении премьер-министра вчера мы слышали, что он говорит, что эти вещи должны определенным образом идти рука в руку. И я считаю, что самое время дополнять, наверное, пятый антимонопольный пакет механизмами самой внутренней трансформации антимонопольного ведомства, цифровой трансформацией антимонопольного ведомства. Вот на этом я закончу. Спасибо большое! Надеюсь уложился.