Малый бизнес приходит в госзакупки не столь охотно. О проблемах бизнеса в закупках рассказывает Елена Дыбова, вице-президент Торгово-промышленной палаты России. Выступление на форуме ОНФ "Госзаказ". 

     Если брать 223-ФЗ, то Минфин привел такие цифры, что 95% закупок это неконкурентная основа, 35% закупка у единственного поставщика. Мы же с вами понимаем, что зеленая улица, может быть, и есть, но она такая не улица, а такой только ручеек.

По 44-ФЗ, на самом деле, ситуация лучше. Мы с вами знаем, что в принципе там все там прописано, он структурированный, он четкий, он излишне четкий, излишне структурированный. Это тоже то, о чем я буду говорить. Мы видим, что здесь тоже достаточно серьезные цифры, с точки зрения того, что не все и не всегда там могут принимать участие.

Если рассматривать вопрос закупок малого и среднего бизнеса, то, к сожалению, в 2018 году количество заявок сократилось. Почему это происходит? Вот, кажется, все бесконечные формы, только госзаказ пятнадцатый, а количество малого бизнеса, который приходит на торги, уменьшается. Поэтому мы у себя этот вопрос задали, и я его себе задаю и есть несколько вопросов, по которым я совершенно четко понимаю, что цели и реальность, к которой мы пришли, они, в принципе в определенной степени, не стыкуются. Когда только это все затевалось, говорилось о том, что будет развиваться именно производственный бизнес, что это будет толчок экономики и так далее. Мы с вами это слышим и сейчас, когда говорим о национальных проектах и о том, что доля рынка будет расти. Но на самом деле мы с вами очень хорошо понимаем, что сложившаяся практика критерия по цене, это точно не о производстве, это точно не стимулирует наше с вами активное участие в торгах. И если, когда мы начинали, можно было заработать и 30% и 40%, сейчас я ностальгически вспоминаю те времена, потому что рентабельность всех закупок сейчас просто стремится практически к нулю. Мы с вами работаем ради работы, идем на торги просто от безысходности, нет других рынков и мы точно, особенно малый бизнес совершенно четко озвучивает свою позицию, что если бы появились другие возможности и другие рынки рядом, ушли бы точно в один день. Потому что бизнес очень серьезно сейчас оценивает те обременения, которые они вынуждены нести в связи с участием в торгах. Хотя честно скажу, что основная часть говорит о том, что по 44-ФЗ процедуры практически выстроены сейчас уже на автомате. Многие научились с ними работать, все понимают алгоритм, по которому работать и в 44-ФЗ жало меньше. Если есть хорошо отстроенный специалист, который все знает по 44-ФЗ, то участие в торгах особых нареканий не вызывает.

По 223-ФЗ, конечно, вопросов гораздо больше и та цифровизация, на которую мы с вами рассчитываем, она приводит только к тому, что все больше и больше действий, документов прикрепляешь, прикрепляешь, все время вводятся какие-то новые вводные. И сказать, что вот все сказали, что все и 223-ФЗ это наш выход в открытое бушующее море конкуренции, точно нет. Поэтому здесь мы хотим и ставим вопрос о том, что этот ценовой критерий, он, конечно, и мы сейчас с вами все сталкиваемся с демпингом, и я считаю, что здесь можно выйти только одним путем, если при существенном снижении цены контракта, нужно все-таки вводить обязательную экспертизу. Другого пути остановить поток, когда падают 50, 60, 70% и дальше невозможно, потому что невозможно конкурировать, когда ты не понимаешь, твое качество, оно, вообще, учитывается или только цена, любой ценой и только в этом направлении.

Кстати, когда говорят о том, что рынок по национальному проекту нужно довести до пяти триллионов, я считаю, что в данном случае, эту цифру будет очень трудно достичь, практически невозможно до тех пор, пока не появится несколько базовых условий.

Мы должны привести производственный бизнес в торги, но для этого производство, это не торговля годовых контрактов, невозможно развивать производство под годовые контракты. Невозможно развивать производство, пока не будет специальных условий кредитования, поэтому эта сумма, которую так оптимистично нам называют, это не возможности. Потому что взять  годовой контракт просто так, прийти и закупить оборудование, никакие планы, которые размещаются заранее, они, честно говоря, не сориентируют именно производственный бизнес на то, что будет происходить. Я не готова брать кредиты, закупать оборудование, учить персонал, не имея 100% гарантии, что я буду победителем. А мы с вами понимаем, что 100% гарантии нет. Тогда как это пять триллионов, как этот огромный рынок придет к малому бизнесу, и как он будет стимулировать его в производстве. Поэтому, с одной стороны, мы имеем вот эту цель и возможность, которую нам озвучили, с другой стороны, нет на сегодняшний день в национальном проекте базовых условий, чтобы эти пять триллионов пришли к малому бизнесу.

Еще один вопрос, который хочется озвучить. Это то, что все говорили, что это возможность МСП. Но следующий вопрос, который мы все с вами понимаем. Если раньше до системы торгов, мы получали 100% предоплаты, мы работали для наших поставщиков и заказчиков, понимая перспективы. Сейчас мы должны всем заплатить за эти шансы. Мы должны деньги на площадке положить, мы должны заплатить за контракт и обеспечение, и все остальное. Это огромное количество денег. Я никогда не понимаю, почему вдруг сейчас, когда мы говорим о цифровизации, я должна всем доказывать, что я добросовестный участник торгов. Почему мне изначально не верят и говорят: «Положите деньги, вдруг вы контракт не исполните!». Если я двадцать лет плачу налоги своему государству, оно про меня все знает, почему вдруг я должна вынуть деньги, а деньги сейчас в стране очень дорогие и доказывать, что я добросовестный производитель. Я думаю, что, наоборот, государство должно мне дать денег, или заказчик, в идеале, конечно, и заказчики по 223-ФЗ и сказать: «Вот, мы даем тебе деньги, ты предприниматель, ты производишь, сделай нам тут продукцию, которую можешь».

Я не хочу сейчас далеко углубляться, почему происходит.  Мне кажется, что тот бизнес, который выстроили наши электронные площадки, с одной стороны, это действительно хорошие, успешные компании, и они много делают для того, чтобы нам было проще участвовать в торгах, с другой стороны, это моя позиция, что они очень легко получают наши деньги. Они забирают деньги из экономики, из реального сектора экономики и как бы они ни рассказывали, что у них сложный бизнес, тем не менее, производить еще тяжелее. Я бы на самом деле, вообще, честно убирала бы из этой истории, пусть зарабатывают по-другому.

И, конечно, за организованность всех процессов, сроков, контактов. Я вам могу сказать, что у заказчиков я все время была с позиций бизнеса, сейчас я вижу, что заказчиков зарегулировали не меньше, чем наш бизнес. Это на самом деле получилось, что двусторонний такой поток, тяжело и одним, и другим. И здесь такие цели, конечно, нужно думать, решать. Если говорить по предложениям, которые прозвучали, и поручение, и то, что сейчас делает Минфин по упрощению всей истории, то, конечно, я думаю, что любой, сидящий в зале только за, вне зависимости от того, он заказчик или он производитель.

Нам действительно нужно попробовать соединить все потоки и те благие цели, которые провозглашались с самого начала. Действительно, как-то спустить на землю и сделать так, чтобы это был нормальный, высокодоходный, прибыльный бизнес для всех. Уже вот эта усталость от самих процессов и недостижение финансовых результатов на развитие, деньги должны прийти к производителям, деньги должны прийти в бизнес. Это должно быть нормальное и взаимовыгодное сотрудничество всех сторон, а не организаций, которые обслуживают и организуют эти процессы.