Налоговый мониторинг: новые требования к организации системы внутреннего контроля

Налоговый мониторинг: новые требования к организации системы внутреннего контроляСпасибо, Антон, как всегда, интересно. Антон меня уже представил, меня зовут...

Налоговый мониторинг: новые требования к организации системы внутреннего контроля

19.11.2021

Новые налоговые возможности: о XV Налоговом конгрессе

13–14 мая 2021 г. в Hilton Moscow Leningradskaya прошел XV Налоговый конгресс. Мероприятие собрало более 100 участников и экспертов в сфере налогов. Представительство компаний впечатляет и позволяет утверждать, что тематика Конгресса интересует множество отраслей: от ритейла до топливно-энергетического комплекса. Можно констатировать, что восстановление компаний идет полным ходом после ковидной неопределенности.

Налоговый мониторинг: новые требования к организации системы внутреннего контроля

Спасибо, Антон, как всегда, интересно. Антон меня уже представил, меня зовут Роман. Мне приятно всех вас сегодня видеть. И о чем я хотел сегодня рассказать? О налоговом мониторинге, о новых требованиях, которые к нам приходят, по организации системы внутреннего контроля.

Я сразу вначале предупрежу, что я не буду рассказывать о тех изменениях, которые приняли в конце года, под звон курантов, под брызги шампанского. Изменили регулирование этой истории с налоговым мониторингом, причем не на ровном месте. Мы помним, что в прошлом году была принята концепция развития налогового мониторинга, где прозвучали следующие цели. Для меня вся эта длинная формулировка, которая заложена в этой концепции, сводится к одному слову – цифровизация.

Мы уходим в некое электронное пространство в рамках взаимодействия с налоговыми органами, т.е. мы автоматизируемся во взаимоотношениях с налогами органами до той степени, когда нам максимально не придется задействовать труд людей и т.д. и т.п. Ведь в самой концепции написано, что мы стремимся к этой цифре, причем на основании рискориентированного подхода. Это понятно, это налоговый мониторинг. То есть мы боремся только самыми явными и крупными, значительными рисками. А для чего мы все это делаем? Для того чтобы эта система государственного регулирования, налоговый контроль, слилась с нашими корпоративными внутренними информационными системами, где у нас ведется учет всей нашей хозяйственной жизни.

Вы скажете: «Где мы и где налоговый мониторинг?» Потому что все знают статистику, на сегодняшний день налоговый мониторинг применяют чуть больше 200 компаний. В прошлом году это было даже меньше 100 компаний. Все смотрят, многие-многие смотрят, если не брать крупный бизнес, на налоговый мониторинг как на нечто не осязаемое и, наверное, что-то из будущего и т.д. Я же, на самом деле, смотрю, из тех функций, которые прописаны в концепции развития налогового контроля, как на наступившее будущее. Да, всего 200 компаний, но, на самом деле, эти 200 компаний платят более 30% всех налогов, которые поступают в наш бюджет. 200 компаний, вроде бы капля в море, а пополнение бюджета, на самом деле, очень значительное и интересное.

Почему сегодня 200 компаний? Наверно, нет ресурсов, для того чтобы войти в налоговый мониторинг. Потому что история очень затратная и с точки зрения ресурсов людских, с точки зрения информационных ресурсов, с точки зрения построения всей этой системы. И, на самом деле, хотя налоговый мониторинг существует с 2015 года, но он находится в некой стадии все-таки донастройки, т.е. сначала ввели, смотрим, что работает, что не работает, какие-то функции убираем, появляются какие-то новые функции, какие-то новые алгоритмы.

Если изначально, скажем так, система выстраивалась вокруг описательной части, т.е. налогоплательщик, я образно говорю, чтобы было понятно, мог на какой-то конкретный вопрос дать конкретный ответ. Но каждый налогоплательщик мог дать разные ответы, которые он понимает по-своему, налоговый орган эти ответы понимает по-своему. И как это ложится в рамках цифровизации? Как машине справиться со всеми теми ответами? Поэтому мы постепенно уходим в кодификацию.

Смотрите. Налоговый мониторинг многие рассматривают почему-то под призмой, наверное, когда не работали с налоговым мониторингом, когда не погружались в эту тематику, рассматривают как некую индульгенцию от мероприятия налогового контроля. Т.е. есть камеральные налоговые проверки, есть выездные, есть предпроверочный анализ. Мы сейчас перейдем на налоговый мониторинг, и нас никто как бы контролировать не будет. На самом деле, будет. И даже те люди, профсообщества, которые дискутируют по проблематике налогового мониторинга, говорит о том, что существуют риски, вытекающие не только из добровольности: «Ай, эта вся история добровольная, она не про меня».

Добровольная или не добровольная эта история, это надо скорее всего отталкиваться не от наших каких-то ожиданий как оптимистов, что это только для тех лиц, которые на себя это решили примерить, для них это и работает. Я думаю, что вопрос добровольности, он еще остается вопросом, а исходя из амбиций налоговых органов, мы видим, куда они стремятся. Они стремятся максимально увести нас в цифровое пространство в рамках взаимодействия по реализации этой функции налогового контроля.

Контроль остается в налоговом мониторинге и говорят о риске того, что это полное раскрытие – насколько полное, это тоже большой вопрос, – что полное раскрытие перед налоговыми органы даже дает больше инструментов и возможностей налоговикам, для того чтобы проводить те самые мероприятия налогового контроля. Понимаете, мы боимся каких-то слов. Мы боимся камеральный контроль, выездной контроль – страх и ужас. Но ведь не отменяет налоговый мониторинг контроль, он его лишь заменяет. Он переводит этот контроль в некую иную плоскость.

Единственное, на вопрос, а зачем тогда нам все это, у меня есть один простой ответ. Дело в том, что камеральные, выездные налоговые проверки проводят все-таки люди. Понятно, есть всевозможные сейчас машинные решения по автоматизации этого процесса, но налоговый мониторинг – это наступившее будущее. Это то, куда мы стремимся, т.е. чем выше у нас система внутреннего контроля, тем больше к нам доверия со стороны налоговых органов и тем больше наше взаимодействие будет уходить в электронное пространство.

На самом деле, налоговые органы стремятся к тому, чтобы люди исчезли из этой истории. И у нас есть некая информационная система, которая аккумулирует информацию, налоговики с ней синхронизировались, скажем так, причем незаметно, чтобы мы даже не ощущали этого присутствия налоговиков в нашей хозяйственной жизни. Они постепенно вынимают необходимую им информацию, т.к. уровень доверия достаточно высокий, то информация… То есть они понимают, что у нас рискориентированный подход, что мы эффективно боремся со всеми рисками, мы предоставляем достоверную информацию и все прекрасно.

Налоговый контроль не требует уже и с нашей стороны каких-то дополнительных энергетических затрат с точки зрения ресурсов и т.д., так и не требует излишних затрат со стороны налоговой службы. Все, т.е. человек здесь не нужен. К этому все стремятся. Это, конечно история далекого будущего, но, на самом деле, я немножко позже расскажу, на каком уровне сейчас находится это взаимодействие между налоговой службой и бизнесом.

Что же такое система внутреннего контроля и где она находится в системе налогового мониторинга? Понимаете, что позиционируется? Налоговый мониторинг, он строится на взаимном доверии, и возникает логичный вопрос, а где взять это взаимное доверие. Что подтверждает, что уровень доверия достаточно высок между теми и другими – между налоговиками и бизнесом? В

Налоговом кодексе есть формулировочка, что такое система внутреннего контроля. Понятно, это совокупность, организованная структура, методика, процедуры и т.д. Но для чего, обратите внимание? Для устранения рисков неправильного исчисления и несвоевременной или неполной уплаты налогов и сборов – понятно, здесь не забыли и про предотвращения ошибок, искажение информации – и для своевременной подготовки отчетности организации.

Вам не кажется, что это определение достаточно близко к определению налогового контроля как такового? Конечно, близко. По мне так это copy-paste. И эта система налогового мониторинга, я ее для себя, и другие спикеры, определяем как контроль над контролем. То есть система внутреннего контроля – это мой бизнесовый контрольчик, а система налогов мониторинга – это контроль налоговых органов за тем контролем, который я у себя реализовал в компании.

Я уже говорил об этом, налоговый мониторинг – это комплексная штука, и эффективность участия в налоговом мониторинге зависит от уровня зрелости системы внутреннего контроля. Система внутреннего контроля позволяет налоговому органу не только определить, насколько я как бизнес готов к налоговому мониторингу. Потому что нельзя взять, щелкнуть пальчиком и сказать, что все, я с завтрашнего дня вхожу в налоговый мониторинг. Я должен, наверно, какие-то усилия предпринять, пройти по определенной «дорожной карте», для того чтобы налоговый орган взглянул на меня и сказал: «О! Да, Роман, твой бизнес все, готов. Давай к нам в систему налогового мониторинга».

Все зависит от уровня зрелости. Есть нулевой уровень зрелости, когда меня туда никто не пустит. Есть уровень зрелости, который позволит меня туда пустить, и чем выше этот уровень зрелости моей системы внутреннего контроля, тем больше ко мне доверия. То есть я больше работаю с рисками, я более достоверную информацию предоставляю налоговому органу через свое это электронное взаимодействие, и тем самым налоговый орган при проведении налогового контроля имеет, наверное, большее доверие ко мне. Более того, даже сам налоговый контроль, т.е. глубина этой выемки и проверки, зависит от уровня зрелости моей системы внутреннего контроля. Есть даже специальные формы, вы, наверное, прекрасно об этом знаете, которые оценивают зрелость моей системы внутреннего контроля.

Если есть понятие и определение системы внутреннего контроля в матрице налогового мониторинга, то, значит, существуют определенные требования. Так вот, моя как раз сегодняшней презентация об изменении требований. Ни об изменении законодательства, ни об изменении подходов к организации контроля в рамках налогового мониторинга, а про те требования, которые именно существуют к СВК.

Требования изложены еще в 2017 году, был соответствующий приказ ФНС, его реквизиты есть на слайде. Но так как вышла концепция, о которой мы говорили, так как поменялось законодательство, так как налоговые органы не стоят на месте и все-таки понимают, что появляются какие-то, наверно, новые, более реалистичные требования, которые позволят достичь им поставленных целей в рамках налогового мониторинга – это автоматизация, цифровизация и все такое, у нас появился проект новых требований.

Он существенно доработан. Может быть, идеологический это не новый документ, а скорее всего это развитие тех правил, которые уже существовали, развитие тех форм, которые уже существовали. В феврале текущего года было публичное обсуждение всех этих форм, причем я так понимаю, что достаточно активное и публичное обсуждение. Потому что если сравнить тот проект, который изначально был на regulation выложен, и второй проект, они достаточно поменялись, даже по количеству форм, по составу той информации, которая содержится в этих формах.

Но все равно сама налоговая служба, да и я, посмотрев эти документы, пришел к выводу, что речь скорее всего идет все-таки об эволюции тех форм контроля, которые существовали. Да и сама налоговая служба, Марина Крашенинников, начальник Управления налогового мониторинга ФНС, говорит о том, что мы стараемся кардинально-то ничего не менять. У нас цели поставлены, мы их должны достигать, а по пути достижения целей, понятно, мы меняем какие-то правила игры. Скорее всего не меняем, а как-то их подстраиваем под то, к чему мы приходим на том или ином этапе.

Мы максимально уточняем имеющиеся требования к организации системы внутреннего контроля, формализуем их и т.д., и т.п. Знаете, прежние требование можно было смело… Да, эти проекты приказов, они есть в «КонсультантПлюс», причем как и первая редакция, которая была внесена, так и вторая редакция. Знаете, у меня такое ощущение, что в основном по объему. Если убрать слова «цифровизация», «систематизация», «кодификация», то изменился только объем.

Сущностное наполнение, оно осталось тем же самым. Но если действующую историю, действующий приказ можно было распечатать как бы с легкой руки на «КонсультантПлюс», то сейчас проект приказа – это порядка 200 листов составляет. Мы с вами не будем по всем этим листам бегать, изучать каждую строку, каждую форму документов, потому что на это потребуется достаточно много времени. Но основные акценты и, может, по некоторым формам мы пробежимся, я вам покажу, что изменилось.

Но удобнее стало работать с этими формами. Если раньше берешь приказ и там много всяких табличных форм, т.е. восемь форм и отдельно еще приложения, то сейчас под каждую форму существует приложение, которое разъясняет порядок формирования информации по этой форме. Т.е. есть форма по рискам и есть приложение, которое детализирует как актуализируется информация по этой форме с учетом той кодификации, которая вводится, т.е. для простого восприятия. У нас сейчас вся информация, если мы уходим в цифровое пространство, она переходит в формат таблиц с цифрами. То есть теперь фактически, это счастье, все существующие формы – это как у меня заглавный слайд, где много-много цифр в таблице. Именно с этой информацией легче работать компьютеру, как и нашим, так и со стороны налоговых органов.

Теперь по самим изменениям, тоже постараюсь достаточно кратко. Основное изменение, которое мне показалось достаточно глобальным, существенными и революционным – это то, что все форматы документов у нас теперь должны предоставляться в налоговый орган в машиночитаемом формате. Если раньше можно было распечатать документы в Word, Excel и на бумаге, скажем так, отвести это в налоговый орган, то все, мы теперь уходим полностью в цифру. Если посмотреть эти разъясняющие приложения по каждой форме, они так и начинаются с того, что все форматы документов в настоящей форме предоставляется в формате xml.

Понятно тоже, для чего. Мы предоставляем в электронном формате, и сам налоговый контроль в рамках налогового мониторинга, таким образом, тоже автоматизируется, чтобы избежать человеческого фактора. Кстати, эта история с избежанием человеческого фактора, она, мне кажется, сильно отличает от обычных форм налогового контроля налоговый мониторинг. Может быть, в этом и есть некое преимущество по сравнению с камеральным и выездным налоговым контролем, раз я затрагивал эту историю.

Помимо требований к формату документов изменился и сам состав документов, при чем здесь тоже «копья поломали». В существующем приказе, который еще действует, есть восемь форм. В первом проекте появилось 6 форм, а во втором проекте мы опять откатились на 8 форм. Но это не те самые формы, которые есть в действующем приказе. Там вокруг двух форм были тоже дискуссии, и, на самом деле, из формы по рискам выделили риски по отдельным операциям и группам операций в отдельную форму, а там оставили только риски по организации в целом, и удалили форму анализ контрольных процедур. Потому что та информация, которая существует в форме по контролю процедуры, ее достаточно для той аналитики, которая требуется налоговой службе.

И, обещал немножко поподробнее, появились приложения, регламентирующие формат представления каждой формы отчетности. Я говорил, что есть некий поясняющий файл, в котором содержится кодификация и т.д., и т.п. На примере формы по рискам: есть приложение «Формат представления информации», причем даже в названии есть «в электронной форме», не обязательно даже залезать вовнутрь, чтобы понимать, что вся информация представляется так, как она должна представляться. Понятно, есть общие положения в этом документе, есть описание файла обмена, диаграммы и т.д. Но самое главное там огромное количество кодировок. На слайде они представлены, я даже не буду их детализировать.

И появились, помимо этих форм, новые приложения, также посвященной кодификации. Очень много от меня звучит «кодификация», но так как я должен подсветить основные направления, да, основное – это, конечно, уход в цифровое пространство, даже не имеет значения, сколько у нас там форма сейчас есть, было и будет. Мы уходим цифровое пространство, все документы в электронном виде, и максимально мы переходим к кодификации.

Помимо того, что изменился формат представления документов и состав этих документов, у нас изменился и состав аналитики в этих документах. Но не из-за того, что налоговикам захотелось какую-то дополнительную информацию получить так, на ровном месте, а потому что это, на самом деле, процесс, связанный с эволюций контроля. То есть поработав эти пять лет с теми формами, которые представляют налогоплательщики, налоговый орган не мог не заметить, что часть информации, она не информативна, она не нужна в этих формах, а части информации не хватает, для того чтобы оптимизировать этот автоконтроль со стороны налоговой службы.

Я на конкретных формах и покажу. Например, значительная форма риски организации – это то, с чего начинается у нас, скажем, этот нелегкий путь по направлению к системе налогового мониторинга. Так вот, в рамках заполнения этой формы у нас появились новые поля – было 13, 17. Это немножко разбавление для цифр. В отношении риска мы теперь указываем ОКВЭД каждого риска, мы указываем наименование налога, код налога, код направления выявления риска, область риска. И по всем этим категориям, по которым я сказал, также существует кодификация.

Понятно, что у нас, например, риски бывают отраслевые, бывают общие, иные, поэтому ввели дополнительные категории в разрезе таких рисков. Исключили, например, поле, связанное с законодательством – никто не понимал, как это поле должно заполняться. Зато появилась возможность в отношении каждого риска указывать конкретные, не поверите, пункт, статью, даже подпункт и абзац. До такой степени детализации решили все это гравировать.

Что еще удалили? Операции или группы операций, я про это говорил, выделили в отдельную форму. Удалили источник возникновения риска – никто не знал, что туда писать. И удалили соотношение уровня с границей приемлемости. Соотношение уровня риска, знаете, о чем идет речь? То есть до какой степени надо детализировать риски, ведь можно нафантазировать рисков миллион миллионов, понимаете, а для контроля эффективно показать все-таки те реальные риски, с которыми надо будет работать.

И именно исходя, что есть уже такая цель и установка – работаем только с реальными рисками, эту историю лишний раз решили убрать из тех форм, которые в рамках системы внутреннего контроля подлежат заполнению. Опять же, например, оценка вероятности наступления риска теперь указывается в процентах, последствия того или иного риска теперь должны быть оцифрованы в рубли. Те же цифры, но это либо проценты, либо деньги.

Форма «Контрольные процедуры организации» тоже кратко. Детализировано описали контрольные процедуры, более их разложили, кодифицировали поля и т.д., и т.п. То есть все то же самое, что и по прежней форме, т.е. идет отладка-наладка существующих на сегодняшний день форм для тех целей, которые мы с вами озвучили.

Знаете, мне больше интересна форма информации об организации систем внутреннего контроля. Там появился проверочный лист для оценки системы внутреннего контроля. Мы с вами об этом говорили: чем выше уровень системы внутренний контроля, тем выше уровень доверия. Так вот, теперь для того, чтобы налогоплательщик мог более осознанно, более четко понимать, соответствует его система внутреннего контроля тем или иным требованиям, т.е. понимать уровень зрелости своей системы внутреннего контроля, есть некий опросник, т.е. по определенным категориям заданы четкие вопросы. Отвечая на эти вопросы «да», «нет», мы можем набрать определенное количество баллов, и понять, насколько наша система соответствует тем ожиданиям, которые предъявляются налоговой службой к нашей системе.

И следующий файл – это есть форма «Оценка уровня организации внутреннего контроля». Это отдельная форма. Это не та шпаргалка вопросы-ответы, о которых я только что говорил, это отдельная форма. Она и была, она и осталась. Почему я ее вам показываю? Потому что систему внутреннего контроля можно по компонентам – контрольная среда, система… Контрольная среда – это люди и взаимодействие между ними. Система управления рисками, контрольные процедуры, информационная система, мониторинг средств контроля.

Так вот, по этим категориям можно провести оценку своей СВК. Выставляются определенные баллы, максимальный балл 100. И поэтому система внутреннего контроля, в зависимости от того, сколько мы набрали баллов, делится на начальный уровень и на пятый уровень. В налоговый мониторинг заходят, как правило, со вторым и третьим уровнем, а по статистике Федеральной налоговой службы средний процент – это где-то 48% уровень зрелости системы внутреннего контроля, и именно на этом уровне заходит в налоговый мониторинг больше всего компаний.

И что самое главное, я уже тоже про это говорил, про глубину выборки и проверки бизнеса со стороны налоговой службы в зависимости от уровня зрелости. Так вот, если мы на начальном уровне, то налоговая служба, условно – это тоже, кстати, написано в требованиях, – 50% наших документов и информации анализирует. А если мы уже на совершенном, на пятом уровне, то речь идет о 5%. То есть, понимаете, чем больше доверия, тем меньший объем документов и информации анализируется налоговыми органами. Потому что рисков остается меньше, потому что предоставляется правдивая информация, которую остается машине только, объективно и независимо от людского участия, анализировать.

Коллеги, наверное, спасибо. Да, спасибо. Может быть, есть вопросы.

Да, вопрос, который нам прислали в чат. Вопрос задает Владимир из Москвы. Как не получить свой регистр рисков в виде доначисления? Не раскрывать все? И какая ответственность?

Регистр рисков в виде налогового доначисления? Нет, вы понимаете, ведь идя по направлению создания системы внутреннего контроля, мы не просто раскрываем риски, мы говорим: «Налоговый органа, у нас куча таких рисков». Мы же должны войти не с нуля, т.е. этот процесс не таков, что я сегодня захотел завтра вступить. Я подумал: «Ага, тут я с нехорошими людьми работал. Тут, да, какие-то тоже серые, непонятные компании». Я все это переписываю на бумажку, отдаю налоговикам: «Вот мой чек-лист, можете их проверять. Доначисляйте мне». Это не так. Это не так строится, это не так работает.

Я сначала анализирую все свои риски, я простым языком говорю. Я выстраиваю методологию их превентивного уничтожение, т.е. даю некую методу работы со своими рисками, я их нивелирую. И, уже проведя только определенную работу, я выхожу к налоговому органу по вопросу внедрения системы налогового мониторинга. Налоговики ведь, они, на самом деле, и так знают о моих рисках. У них и аппаратные какие-то решения, есть отраслевые риски, которые можно у меня прощупать.

Скорее всего основные риски-то они и будут отраслевые. Понятно, что какие-то риски будут связаны именно с моей хозяйственной жизнью, т.е. с моей экономикой. Но шила в мешке не утаишь, на самом деле. Понимаете, это ведь рискориентированный подход, и я должен определить не просто риски, чтобы их раскрыть, а я должен победить эти риски. И только на уровне каких-то наиболее значимых, сложнопобедимых рисков будет и выстраиваться этот контроль. Я на это надеюсь. Но вероятность того, что доначислят, она остается.

Смотрите, читайте, критикуйте

Федеральная Антимонопольная Служба - ФАС России Честные закупки – борьба с расточительством и коррупцией в сфере госзакупок и закупок госкомпаний Общественная Организация Малого и Среднего Предпринимательства - Опора России
Настоящий ресурс содержит материалы 16+