Со своей стороны скажу, что беспокоит налоговый орган, наша боль – это, безусловно, в моём понимании, любое преступление, если оно действительно совершено. Во-первых, оно, безусловно, должно быть доказано и у налоговых органов есть целый ряд ступенек, которые не позволяют злоупотребление со стороны простого инспектора для того, чтобы недоказанное нарушение было вменено налогоплательщику. Есть институт, соответственно, апелляционного обжалования в вышестоящим органе и, безусловно, возможность обжалования в судебных органах, арбитраже, решение уже налогового органа, есть ряд моментов, в ходе которых налогоплательщик может свою правоту доказать. Соответственно, с точки зрения соотносимости преступления и последствий, которые за это преступление приносит это, наверное, самая большая проблема, на мой взгляд, которая у нас имеется. Ведь у нас президент неоднократно говорил, что не нужно сажать людей, если сумма ущерба возмещена, если налогоплательщик понял свою неправоту, если он сумму налога возместил, соответственно, в бюджет, то не нужно к нему применять соответствующие меры. Есть 28 прим. 1 в УПК, которое, соответственно, определяет, что уголовное дело прекращается в случае возмещения ущерба. Это предусмотрено в уголовно-процессуальном кодексе. Но если вина лица доказана, то, на мой взгляд, проблемы, которые у нас сейчас есть в правоприменительной практике, это не всегда адекватность того наказания совершённому преступлению. Потому что если мы говорим про ту же 199-ю статью, у нас есть первая часть - это от 15 млн., это, соответственно, преступление, есть вторая часть, которая говорит от 45-и и выше, а 45 и выше - это сколько? И 50 и, извините, миллиард. Но, соответственно, наказание одно и то же. Поэтому, наверное, неправильно говорить о справедливости, но всё-таки это один из принципов правосудия.

- Справедливость это один из принципов.

-  Соответственно, в моём понимании, то, с чем у нас сейчас плохо это именно со справедливыми приговорами.

- А отсюда уменьшение доверия опять же.

- Мы опять вернулись к этой проблеме.

- В части доверия, раз уж я микрофон взяла, мы тоже с коллегами обсуждали по поводу того, насколько страшны контролирующие органы, но со своей стороны могу сказать, что лучше вести диалог с контролирующими органами, чем закрываться и ждать, чем всё это закончится. Потому что на самом деле все нацелены на диалог, все нацелены на то, чтобы проблема, которая возникла, разрешилась мирным путём с минимальной затратой сил, средств, энергии и так далее. Поэтому диалог в этих взаимоотношениях, причём неважно на какой стадии, потому что кто-то доводит, извините уже до дела. У нас практики были и тогда, когда уже представители налогоплательщика, мы там отсудились в трёх инстанциях, грубо говоря, она уже под стражей и только тогда мы, наконец-то, услышали и, собственно говоря, пришли и начали обсуждать, как же теперь из этого выходить, чтобы бизнес остался на плаву, чтобы бизнес продолжал приносить налоги в бюджет и продолжал приносить прибыль своим акционерам. Иногда на этой стадии люди приходят, иногда люди делают более правильно, на стадии, пока налоговым органом только предъявляются риски, то есть риски устанавливаются, предъявляются плательщику и озвучиваются. На этой стадии ещё нет никакой угрозы уголовного преследования, никакой угрозы в виде назначения проверки, ещё чего-то. Безусловно, может быть банально, да, но в данной ситуации никогда нельзя доводить дело до дела. Это путь неконструктивный.